Вы решили воспользоваться услугами психолога или психотерапевта? Наверное, справится самостоятельно с психологическим дискомфортом не представляется возможным. Вы решаете довериться профессионалу.
Много пишут о том, как правильно выбрать своего специалиста, как определить квалификацию и не стать жертвой манипуляции. Совсем мало пишут о том, что происходит после. А между тем, нередки случаи, когда после начала терапии психологический дискомфорт растет, появляются новые симптомы или усиливаются старые. Например, был нарушен сон, а теперь вы стали спать еще хуже. Вы испытывали тягостное чувство собственной никчемности, а теперь и вовсе разуверились в способности что-либо изменить. Иногда обостряются проблемы межличностных отношений: общаться с близкими стало труднее, вы чувствуете отдаление. Иногда даже специалист начинает вызывать неприятные чувства и ассоциироваться с травматичными переживаниями. Дискомфорт усиливается. Появляется чувство опустошенности, либо страх потери контроля и сумасшествия.
У этого эффекта есть свои причины. Действительно, с началом совместной работы связано установление рабочих терапевтических отношений, которые могут быть некомфортны и непривычны для клиента сами по себе. Допустим, что ни с кем в своем окружении вы НИКОГДА не были столь откровенны. Есть причины для обострения чувства недоверия? Скорее всего, вы раньше не обсуждали столь прямо самые сокровенные свои мысли, страхи и переживания. Вы могли даже наедине с собой никогда не проговаривать все это. Порой это чрезвычайно трудно – признаться в своей никчемности, в том, что «жизнь не удалась, и я чувствую себя несчастным человеком», в страхе общения или нелюбви к самым близким и «любимым», трудно рассказать о фактах жестокого обращения или насилия.
Это, правда, трудно! Трудная правда. Даже после самой аккуратной и бережной беседы вы можете испытывать серьёзный дискомфорт. Это похоже на любое хирургическое вмешательство: если без наркоза, то больно и во время операции и после. И болит сильнее, чем до лечения. А если с наркозом, то через время боль вернется и вы испытаете новый дискомфорт. Вот только в психотерапии нет анестезии. Мы работаем «на живое».
Впрочем, для человека нет ничего естественнее, чем избегать дискомфорта и стремиться к благополучию, даже иллюзорному. При возникновении первых болезненных переживаний, при усилении старых психологических проблем активно включаются защитные механизмы, начинается саботаж терапии. Чаще всего это избегание, реже агрессия или поиск зависимости от терапевта, попытка выстроить дружеские отношения. Это похоже на желание задобрить строгого родителя, или приструнить шумного соседа.
Некоторым хватает первой консультации, чтобы начать активно избегать. Психотерапия – удел смелых, сильных и любопытных (как и философия). Риск неизбежен, состояние может ухудшаться. И дело не в методе, не в квалификации терапевта, а в естественной внутриличностной динамике: чередовании процессов напряжения и расслабления. Избегая встречи с полным набором проблем своей жизни, мы предпочитаем расслабление, а терапевт работает над созданием напряжения, внутреннего дисбаланса, когда активное разрешение противоречий оказывается необходимым, ведь жить так дальше невозможно.
Иногда приходится слышать от клиентов: «дайте мне таблетку, научите меня, что мне надо сделать, чтобы перестать страдать моментально!». Легких путей в вопросах психического и психологического благополучия не бывает. Сожалею, если вам больно. Уколов без иглы не делаю, наложением рук не лечу.
Случается, что, привыкая к дезадаптивному поведению и своим психологическим трудностям, личность формирует что-то вроде «слепого пятна» - избирательной слепоты на очевидные травматичные обстоятельства своей жизни. Формулируются они обычно через союз «но». Можете попробовать закончить предложение: «в моей жизни все хорошо, но…». Далее последуют допущения, «погрешности», которые могут казаться вам вполне нормальными. Совсем иначе эти допущения выглядят со стороны. Например: «но я ору на своих детей», «но я несчастна в браке», «но я плачу по ночам и иногда думаю о смерти», «но я редко выхожу на улицу и никогда не поднимаю телефонную трубку», «но я так и не могу поговорить с мамой о самом сокровенном»… Эти погрешности часто и лежат в основе симптома, но разговор о них активно избегается потому, что «Это я знаю и так, неясно как это связано с моими симптомами! Все равно, я ничего не смогу изменить».
